Theodor Bastard – это тоже самое, что «Федор сволочь». Это непривычная для России смесь готики, трип-хопа и этники, хотя сами музыканты очень критично относятся к тем, кто пытается определить стиль их игры. Поклонницы Theodor Bastard мажут губы черной помадой, подводят глаза и носят черную одежду. Федор – вокалист и гитарист группы – рассказал об этом и многом другом.
Кто такой Федор, и почему он сволочь?
Здесь может быть очень много трактовок. Есть интересные интерпретации западных журналистов. Они предполагали, что Theodor — это греческое слово, древнее, оно означает «сын Бога», а Bastard — незаконнорожденный ребенок. «Незаконнорожденный сын Бога» получается. Интересная трактовка, я даже об этом никогда не задумывался.
Как вы сами охарактеризуете стиль вашей группы?
Стиль — это удел критиков. Я не знаю ни одного музыканта из тех, кто уважает себя, который будет причислять себя к каким-то направлениям. Стиль — это не музыкальная вещь. Как только нас не называли! И этно-готика, и психоделия, и готик-трип-хоп, у кого что на уме. Все зависит еще от интеллектуального багажа критика.
Вас часто называют готической группой, как ты сам относишься к готической культуре?
Готика для меня — это стиль в архитектуре. Я знал, что существует музыкальная субкультура, которая называется готика или рок-готика, которая стала продолжением пост-панка, но я никогда не интересовался этой музыкой. А когда начали ходить люди на концерты, которые называют себя готами, я понял, что они видят что-то в нашей группе близкое для своего мировосприятия. Но никакой сознательной ориентации на подобную аудиторию у нас не было.
Ты доволен, что именно такие люди ходят на ваши концерты? Невозможно быть недовольными своей аудиторией, если она есть. Не мы же выбираем аудиторию, а она выбирает нас. Когда мы создаем какие-то песни, мы не думаем, кому они понравятся. На нас, когда были такие шумовые экспериментальные концерты, ходили студенты странного вида. Когда стали ходить люди в черном, мы, конечно, очень удивлялись. В черной коже, в корсетах. Но они — благодарная аудитория, приятная, интеллигентная, несмотря на какой-то свой вычурный внешний вид перед ними приятно играть.
В каких странах, кроме России, вы выступали?
В Бельгии, Германии. У нас планируется на это лето более расширенный тур, возможно, там появятся еще какие-то европейские страны. В Германии мы давали тур в поддержку нашего альбома, который вышел на немецком лейбле, и там было порядка 10 концертов и крупный фестиваль. Он проходил на территории бывшего советского аэродрома, между Берлином и Гамбургом. Там было около 10 тысяч человек, много сцен, мы выступали на главной. Там среди публики были люди, которые занимаются акробатическими штуками с огнем — огнеглотатели или что-то в этом роде — и они под нашу музыку устроили огненное шоу. Потом мы получили письмо: они сказали, что наша музыка идеально подходит для таких представлений.
Кто ходит на такие концерты — немцы или русские эмигранты?
Мы специально старались не афишировать, что мы команда из России. На афишах нигде не было этого указано. Никакой ориентации на эмигрантов мы не делали, тем более, музыка у нас не русскоязычная. Многие знают нас по вышедшему альбому, некоторые по интернету, есть уже поклонники сформировавшиеся. Тем более, у нас присутствует определенная полиязычность, мы несем смысловую нагрузку не на лингвистическом уровне. Никакого языкового барьера не существует.
Раньше вы использовали различные шумы — из зубоврачебного кабинета, например. Сейчас вы это делаете?
На записи у нас много чего используется, и сейчас мы будем много народных инструментов записывать: гусли, арфу. Что касается шумов, мы их всегда используем в той электронной основе, которая есть на концертах, которую воспроизводит синтезатор. Там существуют семплы многих бытовых звуков — капающая вода, падение предметов. В использовании этих звуков нет никакой новизны, к ним прибегали еще в 70-х, и для меня сам бытовой звук не является каким-то фетишем, это не основа.
Над чем вы сейчас работаете?
Работа сейчас начнется. Скорее всего, мы уедем за город и там в изолированной обстановке будем сочинять материал, частично его записывать в ноутбук и потом все эти идеи обрабатывать и доводить до ума в студии. Но основу альбома мы хотим зародить вне города, вне цивилизации.
Какая атмосфера подходит вам для творчества?
Для того, что делаем мы, нужна изоляция от окружающего мира. Город много отнимает сил, энергии. Город — это такая репрессивная сущность, которая давит на человека и отнимает энергию. Это огромная торговая машина, которая предлагает себя, и в такой обстановке сложно создать что-то, что выпадает за рамки этих торговых отношений. Чтобы создать что-то, нужно от города отдалиться.
|
Свежий номер
